Виктор Солодунов
ДЕНЬ 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
Был он разным для советских людей. Кто-то находился в пути, кто-то нёс вахту у мартена или на зорьке спешил на рыбалку, большинство досматривало последние мирные сны. А на западной границе наши пограничники, отдельные части и соединения, уже отражали яростные атаки коварного врага. Запомним, пограничники храбро сражались с фашистами до последнего патрона, руки вверх не поднимали.
18 июня 1941г. закончились флотские учения Черноморского флота совместно с частями Одесского оборонительного района, проводимые недалеко от берегов нашей Бессарабии, где отрабатывались действия по высадке и отражению морских десантов. Их участник, мой родной дядя, Александр Викторович Солодунов. Корабли эскадры взяли курс на Севастополь, остальные - на Одессу, Измаил.
В субботу, 21 июня, было оживлённо и шумно на Графской пристани. Командующий ЧФ, как исключение, разрешил 30% увольнение личного состава (по флоту была объявлена готовность №2). Подходили катера и баркасы с уволенными на берег моряками. На Краснофлотском бульваре шло кино «Музыкальная история». На Историческом бульваре, Малаховом кургане и Ушаковой балке играли духовые оркестры. В театре им.Луначарского шёл концерт для участников учений. В Доме флота организован вечер отдыха офицеров и их семей. Капитан 1 ранга И.Азаров, представитель Политуправления из Москвы, встретившись со своим старым товарищем по службе на • Балтике капитаном 2 ранга А.Солодуновым, теперь начальником Гидрографии Черноморского флота (ГС ЧФ), расположились за уютным столиком ресторана в летнем саду Дома флота. Илья Ильич вспоминал: «Время было позднее, мы обменивались воспоминаниями прошлых лет службы, тревожными известиями с западной границы и готовностью подразделений флота. Уходить в гостиницу в такую прекрасную южную ночь не хотелось, ведь завтра выходной. Вдруг, около часа ночи, я заметил, что к столику, за которым разместились некоторые командиры соединений, подошли начальник Дома флота и дежурный офицер. Они о чём-то поговорили,- командиры поднялись и быстро ушли. Проходя мимо нас, один из них наклонился к А.Солодунову и сказал, что по флоту объявлена оперативная готовность №1. И не успели мы расплатиться за ужин, как к Александру Викторовичу примчался посыльный и вручил пакет с вызовом в часть. Мы быстро вышли вместе. Я отправился в штаб флота. По дороге обратил внимание, что в городе производится затемнение, а у штаба услышал звуковой сигнал «Большого сбора» (одна из береговых батарей производила холостые выстрелы, с Константиновского равелина взлетали в небо ракеты, уличные радиорепродукторы дублировали сигнал), который не на шутку встревожил меня...».
В короткое время личный состав ГС ЧФ прибыл к месту сбора. Дежурный офицер отмечал прибывших командиров и выдавал личное оружие. Начальник ГС ЧФ, отдав короткие распоряжения своим заместителям, поспешил в штаб флота, который находился неподалёку, за Владимирским собором.
Итак, к 02 часам 30 мин. все воинские части и корабли Черноморского флота были полностью переведены на готовность №1. В этом проявилась большая заслуга и мужество наркома Военно-морского флота, адмирала Николая Герасимовича Кузнецова.
Побратимы начальника ГС ЧФ рассказывали, что во всём чувствовалось необычность происходящего: «Боевая тревога» и последовавшая за ней (около трёх часов утра) «Воздушная тревога», которая не предварялась привычным словом «Учебная». Вскоре раздалась всё нарастающая канонада орудий,- стреляли корабли, стреляли береговые зенитчики, противный звон осколков слышался то на мостовой, то на крышах домов. Небо разрезали яркие лучи прожекторов, которые «вели» вражеские самолёты, ослепляли пилотов, и было видно, как от них отделяются парашюты с диверсантами, либо каким-то грузом. Сильный взрыв потряс здание Гидрографии, послышался звон разбитых окон, воздушной волной выбило несколько рам. Стало ясно,- не учения: это война! Пришло первое извещение: три бомбардировщика-стервятника «Хейнкель-111» нашли свою гибель на окраинах Севастополя.
Командиры-гидрографы разворачивали свои подразделения по боевому расписанию. Некоторые из них, с нетерпением и тревогой ждали возвращения из штаба флота начальника ГС ЧФ. Ждали - и недоумевали, почему он так долго задерживается. По ходу реальной тревоги возникало много организационных вопросов, решить которые мог только он. Солодунов задерживался потому, что с гидрографическим обеспечением были связаны самые неотложные операции флота, а гидрографических сил, людских ресурсов было не так уж много (часть офицерских должностей требовала доукомплектования). Поэтому, первый день войны потребовал от командного состава и его начальника большого напряжения сил, мобилизующей чёткости в принимаемых решениях. Все перевозки войск и грузов морем и выходы боевых кораблей будут возрастать, следовательно, Гидрография, погасив штатное навигационное оборудование, уже переходит на бесперебойное обеспечение безопасности плавания не только в море, но и на секретных фарватерах минных полей. Ежеминутно меняющаяся обстановка подтвердила, несмотря на заранее отработанные на тренировках и учениях позиции, в первые часы войны возникло много сверхсрочных задач, ибо любая агрессия создаёт элемент неизвестности для обороняющейся стороны.
Поэтому, с введением готовности №1, немедля приступили к реорганизации отдельных подразделений Гидрографии. В целях неотложного выполнения всего комплекса гидрографических работ военного времени, топогеодезического и артиллерийско-планшетного обеспечения частей береговой обороны и войск, действующих на приморских направлениях, снабжения кораблей необходимыми разведывательными сведениями, картами, лоциями, штурманскими приборами из офицеров-гидрографов и командно-технических работников морской обсерватории, базовых гидрометеорологических станций согласно приказа начальника ГС ЧФ от 22 июня начали формировать группы специального обеспечения и создания фотограмметрического отряда. С первых дней войны во всех гидрографических районах по побережью манёвренные группы переформировывались в манипуляторные отряды с доведением численности личного состава до 850 человек. Их задача: исключить использование наших систем навигации вражескими морскими и воздушными силами.
Ещё пример одной из составляющих по личному составу. Все рапорта, поданные вначале 1941г. в штаб флота начальником ГС ЧФ о необходимости доукомплектования 11-ти военно-лоцманских пунктов на Азово-Черноморском побережье 34-мя штатными офицерами-лоцманами так и остались нереализованными. С первых часов войны А.Солодунов принимает экстренные меры. Не дожидаясь подкреплений, своим приказом допускает наиболее подготовленных в этой специализации офицеров управления к выполнению лоцманских обязанностей и вводит должность начальника военно-лоцманской службы. Первые недели и месяцы войны выявили драматизм положения моряков, имеющих звание военного лоцмана. Спасшись от явной гибели со своими секретными документами государственной важности при бомбёжке, торпедировании, от срабатывания мин они должны были на берегу доказывать людям из органов, что не ошиблись по курсу и не вывели корабль (суда конвоя) на минные поля. В противном случае их ожидал трибунал. Не миновал подобных «бесед» и начальник ГС ЧФ.
Один из снятых с курсов усовершенствования командиров запаса ВМФ капитан-лейтенант С.Майтоп (награждённый 2-мя боевыми орденами) вспоминал:
«Откомандированный с курсов в первый день войны, я прибыл со своими товарищами к начальнику ГС ЧФ, который ознакомившись с нашими послужными списками, рассказал о задачах сформированной лоцманской службы и тут же распределил меня и ещё пятерых офицеров - «запасников» в гидрорайоны. Нам сразу же предписывалось получить секретные документы и вести суда из Севастополя по своим направлениям».
Участник тех далёких событий наш
земляк гидрограф капитан 2 ранга А.Витченко вспоминал: «Развёртывание средств навигации военного времени, осуществление минных постановок было выполнено, организовано и быстро согласно разработанных заранее планов».
Днём выяснилось, что под куполами парашютов были не диверсанты, а грозное подводное оружие- магнитные и акустические мины. Ими враг пытался заблокировать в базах наши корабли. В подтверждение, утром входящий в главную базу флота буксир на глазах многих свидетелей взорвался на фрагменты, а при выходе из Северной бухты сразу за боновыми воротами подорвался на новой авиационной мине и, спасаясь, выбросился на берег у Константиновского мола эсминец «Быстрый». Тогда моряки ещё не знали секрета устройства мин, выставляемых фашистами на глубинах 10-50м и как бороться с ними. Но было ясно, что необходимо немедля определять и фиксировать координаты их падения с возможной точностью для последующего обезвреживания, т.к. обычными способами траления их нельзя было обезвредить. Позже, наши флотские минёры, с прибывшими из Москвы учёными, откроют секрет их действия. Воскресным утром ответственную задачу по определению координат падения габаритных «сюрпризов» с небес командующий флотом возложил на Гидрографию. По приказу начальника ГС ЧФ была организована сеть постов противоминного наблюдения, которая охватила все наши базы по побережью. Так как районы минирования были обширны, Солодунов разработал собственную простую методику фиксирования, а посты снабдили самодельными таксиметрами (промышленность подобных приборов не выпускала), изготовленными в сжатые сроки в нужном количестве умельцами и рационализаторами маячно-компасной мастерской. Методика сыграла неоценимую роль и была передана для внедрения на другие флоты. По методике координаты притаившихся подводных смертей с достаточной точностью вносились в навигационные карты, гидрографические суда сразу же обвеховывали опасные участки моря. Принятые меры упростили работу водолазам и минёрам по поиску, подъёму и обезвреживанию секретных мин. Офицеры-гидрографы выполняли наиболее опасные и профессиональные задания, работу по наблюдению и фиксации вели наиболее подготовленные старшины и краснофлотцы Гидрографии.
Последующие дни и месяцы войны подтвердили, что, несмотря на огромное превосходство врага в воздухе, постоянное минирование фашистами портов и фарватеров, большую насыщенность прибрежных вод нашими минными полями, гибель советских судов и кораблей была сведена к минимуму. Буквально по пальцам можно перечислить суда по разным причинам изменившие курсы следования, рекомендованные Гидрографией, погибших на минах. Как ни трагична судьба этих взорвавшихся судов, их экипажей и пассажиров, трезво рассуждая, можно признать, что усилиями военных гидрографов, учёных, водолазов и тральных сил мы избежали куда больших массовых жертв и трагедий. Лишь через год конструкторы создадут конструкции электромагнитных тралов для боевого траления магнитных и акустических мин, а пока наиболее важные участки фарватеров будут обезвреживаться в опасном для водолазов ручном режиме. Так изначально и эскизно разворачивался воскресный день 22 июня 1941г. командира-моряка кавалера семи орденов и его боевых товарищем, вступивших в яростную схватку с германским фашизмом.
Виктор Солодунов, капитан 2 ранга в/о
Большой гидрографический катер "О.Солодунов", Одесса, 14 января 2013 г.
ДЕНЬ 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
Был он разным для советских людей. Кто-то находился в пути, кто-то нёс вахту у мартена или на зорьке спешил на рыбалку, большинство досматривало последние мирные сны. А на западной границе наши пограничники, отдельные части и соединения, уже отражали яростные атаки коварного врага. Запомним, пограничники храбро сражались с фашистами до последнего патрона, руки вверх не поднимали.
18 июня 1941г. закончились флотские учения Черноморского флота совместно с частями Одесского оборонительного района, проводимые недалеко от берегов нашей Бессарабии, где отрабатывались действия по высадке и отражению морских десантов. Их участник, мой родной дядя, Александр Викторович Солодунов. Корабли эскадры взяли курс на Севастополь, остальные - на Одессу, Измаил.В субботу, 21 июня, было оживлённо и шумно на Графской пристани. Командующий ЧФ, как исключение, разрешил 30% увольнение личного состава (по флоту была объявлена готовность №2). Подходили катера и баркасы с уволенными на берег моряками. На Краснофлотском бульваре шло кино «Музыкальная история». На Историческом бульваре, Малаховом кургане и Ушаковой балке играли духовые оркестры. В театре им.Луначарского шёл концерт для участников учений. В Доме флота организован вечер отдыха офицеров и их семей. Капитан 1 ранга И.Азаров, представитель Политуправления из Москвы, встретившись со своим старым товарищем по службе на • Балтике капитаном 2 ранга А.Солодуновым, теперь начальником Гидрографии Черноморского флота (ГС ЧФ), расположились за уютным столиком ресторана в летнем саду Дома флота. Илья Ильич вспоминал: «Время было позднее, мы обменивались воспоминаниями прошлых лет службы, тревожными известиями с западной границы и готовностью подразделений флота. Уходить в гостиницу в такую прекрасную южную ночь не хотелось, ведь завтра выходной. Вдруг, около часа ночи, я заметил, что к столику, за которым разместились некоторые командиры соединений, подошли начальник Дома флота и дежурный офицер. Они о чём-то поговорили,- командиры поднялись и быстро ушли. Проходя мимо нас, один из них наклонился к А.Солодунову и сказал, что по флоту объявлена оперативная готовность №1. И не успели мы расплатиться за ужин, как к Александру Викторовичу примчался посыльный и вручил пакет с вызовом в часть. Мы быстро вышли вместе. Я отправился в штаб флота. По дороге обратил внимание, что в городе производится затемнение, а у штаба услышал звуковой сигнал «Большого сбора» (одна из береговых батарей производила холостые выстрелы, с Константиновского равелина взлетали в небо ракеты, уличные радиорепродукторы дублировали сигнал), который не на шутку встревожил меня...».
В короткое время личный состав ГС ЧФ прибыл к месту сбора. Дежурный офицер отмечал прибывших командиров и выдавал личное оружие. Начальник ГС ЧФ, отдав короткие распоряжения своим заместителям, поспешил в штаб флота, который находился неподалёку, за Владимирским собором.
Итак, к 02 часам 30 мин. все воинские части и корабли Черноморского флота были полностью переведены на готовность №1. В этом проявилась большая заслуга и мужество наркома Военно-морского флота, адмирала Николая Герасимовича Кузнецова.
Побратимы начальника ГС ЧФ рассказывали, что во всём чувствовалось необычность происходящего: «Боевая тревога» и последовавшая за ней (около трёх часов утра) «Воздушная тревога», которая не предварялась привычным словом «Учебная». Вскоре раздалась всё нарастающая канонада орудий,- стреляли корабли, стреляли береговые зенитчики, противный звон осколков слышался то на мостовой, то на крышах домов. Небо разрезали яркие лучи прожекторов, которые «вели» вражеские самолёты, ослепляли пилотов, и было видно, как от них отделяются парашюты с диверсантами, либо каким-то грузом. Сильный взрыв потряс здание Гидрографии, послышался звон разбитых окон, воздушной волной выбило несколько рам. Стало ясно,- не учения: это война! Пришло первое извещение: три бомбардировщика-стервятника «Хейнкель-111» нашли свою гибель на окраинах Севастополя.
Командиры-гидрографы разворачивали свои подразделения по боевому расписанию. Некоторые из них, с нетерпением и тревогой ждали возвращения из штаба флота начальника ГС ЧФ. Ждали - и недоумевали, почему он так долго задерживается. По ходу реальной тревоги возникало много организационных вопросов, решить которые мог только он. Солодунов задерживался потому, что с гидрографическим обеспечением были связаны самые неотложные операции флота, а гидрографических сил, людских ресурсов было не так уж много (часть офицерских должностей требовала доукомплектования). Поэтому, первый день войны потребовал от командного состава и его начальника большого напряжения сил, мобилизующей чёткости в принимаемых решениях. Все перевозки войск и грузов морем и выходы боевых кораблей будут возрастать, следовательно, Гидрография, погасив штатное навигационное оборудование, уже переходит на бесперебойное обеспечение безопасности плавания не только в море, но и на секретных фарватерах минных полей. Ежеминутно меняющаяся обстановка подтвердила, несмотря на заранее отработанные на тренировках и учениях позиции, в первые часы войны возникло много сверхсрочных задач, ибо любая агрессия создаёт элемент неизвестности для обороняющейся стороны.
Поэтому, с введением готовности №1, немедля приступили к реорганизации отдельных подразделений Гидрографии. В целях неотложного выполнения всего комплекса гидрографических работ военного времени, топогеодезического и артиллерийско-планшетного обеспечения частей береговой обороны и войск, действующих на приморских направлениях, снабжения кораблей необходимыми разведывательными сведениями, картами, лоциями, штурманскими приборами из офицеров-гидрографов и командно-технических работников морской обсерватории, базовых гидрометеорологических станций согласно приказа начальника ГС ЧФ от 22 июня начали формировать группы специального обеспечения и создания фотограмметрического отряда. С первых дней войны во всех гидрографических районах по побережью манёвренные группы переформировывались в манипуляторные отряды с доведением численности личного состава до 850 человек. Их задача: исключить использование наших систем навигации вражескими морскими и воздушными силами.
Ещё пример одной из составляющих по личному составу. Все рапорта, поданные вначале 1941г. в штаб флота начальником ГС ЧФ о необходимости доукомплектования 11-ти военно-лоцманских пунктов на Азово-Черноморском побережье 34-мя штатными офицерами-лоцманами так и остались нереализованными. С первых часов войны А.Солодунов принимает экстренные меры. Не дожидаясь подкреплений, своим приказом допускает наиболее подготовленных в этой специализации офицеров управления к выполнению лоцманских обязанностей и вводит должность начальника военно-лоцманской службы. Первые недели и месяцы войны выявили драматизм положения моряков, имеющих звание военного лоцмана. Спасшись от явной гибели со своими секретными документами государственной важности при бомбёжке, торпедировании, от срабатывания мин они должны были на берегу доказывать людям из органов, что не ошиблись по курсу и не вывели корабль (суда конвоя) на минные поля. В противном случае их ожидал трибунал. Не миновал подобных «бесед» и начальник ГС ЧФ.
Один из снятых с курсов усовершенствования командиров запаса ВМФ капитан-лейтенант С.Майтоп (награждённый 2-мя боевыми орденами) вспоминал:
«Откомандированный с курсов в первый день войны, я прибыл со своими товарищами к начальнику ГС ЧФ, который ознакомившись с нашими послужными списками, рассказал о задачах сформированной лоцманской службы и тут же распределил меня и ещё пятерых офицеров - «запасников» в гидрорайоны. Нам сразу же предписывалось получить секретные документы и вести суда из Севастополя по своим направлениям».
Участник тех далёких событий наш
Днём выяснилось, что под куполами парашютов были не диверсанты, а грозное подводное оружие- магнитные и акустические мины. Ими враг пытался заблокировать в базах наши корабли. В подтверждение, утром входящий в главную базу флота буксир на глазах многих свидетелей взорвался на фрагменты, а при выходе из Северной бухты сразу за боновыми воротами подорвался на новой авиационной мине и, спасаясь, выбросился на берег у Константиновского мола эсминец «Быстрый». Тогда моряки ещё не знали секрета устройства мин, выставляемых фашистами на глубинах 10-50м и как бороться с ними. Но было ясно, что необходимо немедля определять и фиксировать координаты их падения с возможной точностью для последующего обезвреживания, т.к. обычными способами траления их нельзя было обезвредить. Позже, наши флотские минёры, с прибывшими из Москвы учёными, откроют секрет их действия. Воскресным утром ответственную задачу по определению координат падения габаритных «сюрпризов» с небес командующий флотом возложил на Гидрографию. По приказу начальника ГС ЧФ была организована сеть постов противоминного наблюдения, которая охватила все наши базы по побережью. Так как районы минирования были обширны, Солодунов разработал собственную простую методику фиксирования, а посты снабдили самодельными таксиметрами (промышленность подобных приборов не выпускала), изготовленными в сжатые сроки в нужном количестве умельцами и рационализаторами маячно-компасной мастерской. Методика сыграла неоценимую роль и была передана для внедрения на другие флоты. По методике координаты притаившихся подводных смертей с достаточной точностью вносились в навигационные карты, гидрографические суда сразу же обвеховывали опасные участки моря. Принятые меры упростили работу водолазам и минёрам по поиску, подъёму и обезвреживанию секретных мин. Офицеры-гидрографы выполняли наиболее опасные и профессиональные задания, работу по наблюдению и фиксации вели наиболее подготовленные старшины и краснофлотцы Гидрографии.
Последующие дни и месяцы войны подтвердили, что, несмотря на огромное превосходство врага в воздухе, постоянное минирование фашистами портов и фарватеров, большую насыщенность прибрежных вод нашими минными полями, гибель советских судов и кораблей была сведена к минимуму. Буквально по пальцам можно перечислить суда по разным причинам изменившие курсы следования, рекомендованные Гидрографией, погибших на минах. Как ни трагична судьба этих взорвавшихся судов, их экипажей и пассажиров, трезво рассуждая, можно признать, что усилиями военных гидрографов, учёных, водолазов и тральных сил мы избежали куда больших массовых жертв и трагедий. Лишь через год конструкторы создадут конструкции электромагнитных тралов для боевого траления магнитных и акустических мин, а пока наиболее важные участки фарватеров будут обезвреживаться в опасном для водолазов ручном режиме. Так изначально и эскизно разворачивался воскресный день 22 июня 1941г. командира-моряка кавалера семи орденов и его боевых товарищем, вступивших в яростную схватку с германским фашизмом.
Виктор Солодунов, капитан 2 ранга в/о
Большой гидрографический катер "О.Солодунов", Одесса, 14 января 2013 г.
Комментарии
Отправить комментарий